Трудовые будни Джеймса никогда нельзя было назвать скучными: постоянный экшен, тесно переплетенный с наркотическим или алкогольным опьянением, нередко сопровождающим тихие и до тошноты спокойные вечера. Он никогда не тратил время на бесполезную заботу о своем здоровье: правильный образ жизни казался скучным, да и в крайних случаях о состоянии "паука" всегда мог позаботиться его верный Моран, его тень и правая рука. Странно, сейчас не было затишья, но в кровь поступала уже не первая доза.
Виной всему совершенно точно была плохая погода, но ни в коем случае не внезапное отделение "руки" от хозяина.
- God is dead,
We get to sleep tonight,
Walk with me into the truth,
Out of your lies.
Тихая песня струится по холодному помещению, лишь отдаленно проносясь тихими отзвуками в воспаленном сознании Джима. Он не видит, не чувствует. Перед его глазами, больше напоминавшими холодные глаза мертвеца, проносились стремительно сменявшие друг друга картинки, приносящие больше боли, чем какой-либо смысловой нагрузки. В руке всё еще зажат тонкий шприц, а в крови струится яд, оскверняющий не только тело, но и гениальный разум.
Именно яд заставляет душу гнить, но ни в коем случае не непривычное одиночество.
Мориарти слабо шевелит губами, только сейчас осознавая то, что песня исходила именно из его рта, а не из колонок. Он лениво переводит взгляд на вышеупомянутый предмет, губы искривляет болезненная улыбка: колонки, к сожалению, даже при сильном желании Джима не смогут проиграть ни одну из  мелодий. Все внутренности комнаты превратились в месиво, точно воссоздающее хаос в голове "паука".
Действие наркотика сходит на нет и мозг вновь начинают разрывать чертовы мысли. Джим хватается за голову и судорожно шепчет себе что-то успокаивающее под нос. Пальцы слишком уж сильно трут виски, при этом даже подрагивая от напряжения. Впрочем, дрожат не только пальцы, но и весь брюнет.
Виноват во всем холод, но ни в коем случае не пустота и страх внутри.
Неожиданно бессвязный речевой поток прерывается и скудное содержимое желудка орошает пол рядом с Мориарти. Совсем не красиво и не статусно, но ведь живем мы в реальном мире, а не в пресловутых литературных произведениях. Медленно поднявшись на ноги, мужчина хватается непослушными руками за чудом сохранившийся стол и медленно и шатко движется в сторону ванной комнаты.
Отражение в зеркале некрасиво кривит губы в неправдоподобно широкой улыбке, а пламя в черных глазах почти схоже с адским.
- Виновата во всем нехватка никотина, но ни в коем случае не мои мысли.
Голос звучит привычно твердо и самодовольно, что не может не радовать самого Джеймса. Он выживет даже не смотря на кровь, сплошным потоком покидавшую его гнилую душу. Никакой жалости, дорогой Джим.
- Никто не смеет мне перечить. Даже ты.
Он срывается на крик и зло бьет кулаком по зеркалу. По отражению пробегается трещина, символично проходящая вдоль горящих пламенем ненависти карих глаз. "Улыбка" превращается в оскал, а небольшое помещение почти сотрясается от холодящего кровь смеха. Алые капли, стекающие со всё еще сжатой в кулак руки, вторят своему бывшему владельцу и звонко смеются, умирая от соприкосновения с холодным кафелем.
Виноват во всем холодный пол, но ни в коем случае не завтрашние похороны.

Дни сменяются так же стремительно, как и лица ранее незнакомых людей. Джим придирчив: он с легким прищуром разглядывает каждого кандидата на роль своего телохранителя, неизменно находя во всех хоть малейший изъян. Ему не нужно всякое отребье - ему нужен идеал.
- Знай, Бас, я достану твою жалкую душонку с того света и буду долго пытать за все мои страдания. Этот тупой скот совсем не годится на роль моего помощника.
Мориарти шумно выводит воздух сквозь плотно сжатые зубы. Раньше он любил вести диалоги с самим собой, теперь же он может говорить со своим бывшим снайпером. Впрочем, дикости эта смена предпочтений не прибавляет: все подчиненные уже успели привыкнуть к причудам Наполеона преступного мира, а сам он и вовсе не обращал на них никакого внимания.
- Сегодня я встречусь кое с кем. Думаю, тебе он понравится. Хотя, какая к черту разница? Он уже нравится мне.
Губы растягиваются в привычной улыбке, а пальцы проходятся по черному галстуку: этакий обряд перед наиболее важными встречами. Нет, он не волнуется - он просто не любит ждать.
Старый домишко встречает Мориарти запахом затхлости и сырости, что заставляет его скривится от малоприятного букета ароматов. Пыль, как кажется самому брюнету, уже плотно срослась с внутренним убранством небольших помещений и даже при самой тщательной уборке не сдаст свои позиции. Впрочем, с ней Джеймс и не собирался бороться.
- У вас есть пара минут на поиск наиболее удобных позиций для слежки. Мне начинать обратный отсчет или вы сами сообразите?
Ехидство и напускное веселье пропитывают каждое слово, смешиваясь в отвратительный коктейль из притворства и грубости. Самого мужчину это веселит, а вот наемников... Да кому вообще интересны их эмоции и интересы? Эти мясные туши здесь только для одного - беспрекословного исполнения указов Короля.
Стук в дверь пробуждает в брюнете дикое желание спустить курок и отправить резвую пулю в голову неразумного разрушителя его относительного спокойствия. Сигарета, от которой его так бесстыдно отвлекли, летит на пол и придавливается подошвой дорогого, до блеска начищенного, ботинка. К счастью, гнев почти моментально сменяется всепоглощающим любопытством.
- Добрый вечер, мистер Мориарти.
Приятный голос ласкает слух и располагает "мистера Мориарти" к обаятельной улыбке, слабо гармонирующей с пистолетом, крепко сжатым в левой руке. Дверь он открывает незамедлительно и сразу же сталкивается с незнакомцем лицом к лицу. Первое, что подмечает Джеймс - странный запах, исходящий от мужчины. Он был резковат, но не неприятен. Напротив, этот горьковатый аромат даже возбудил интерес, который у Джима был сродни симпатии. Он вообще любил диковинных "зверюшек".
- Сегодня же приступите к исполнению своих обязанностей. Чаю?
С ходу заявляет мужчина, при этом даже не пытаясь скрыть свой пистолет за дверью. Голос его звучит холодно и буднично, будто он ежедневно меняет людей, допущенных к курку у его виска. На самом деле это, разумеется, не так. Джеймс хочет поиграть с незнакомцем, а заодно и избавиться от необходимости продолжать порядком поднадоевшие поиски. Питер - лишь игрушка для удовлетворения извращенных потребностей "паука". Его личное лекарство от одиночества и собственной гениальности. Логично будет догадаться о том, что изначально Хэйл не будет допущен ни к важным делам, ни к реальному "месту проживания" разума своего нового босса.